ИННОВАЦИИ: переосмыслениЕ и проектирование
в условиях альянсов

Сайфуллин Н.Ф. (Москва)

 

Россия способна выйти на рубежи инновационного подъема на основе политики решений, согласованных с грядущими из Будущего социально-культурными проблемами общества.

В начале 2004 года Президент России сменил правительство как не справившееся с разработкой и осуществлением амбициозных планов. В этой связи уместно вспомнить теорию международной конкуренции Майкла Портера, согласно которой главной ролью правительства рассматривается создание стимулов и постановка задач более сложных, чем это в состоянии сделать сам рынок.

Для российских реалий буквально это означает потребность выхода на нетрадиционные решения, основанные на культуре самоорганизации. И правительство в таковой культуре обретает роль системного интегратора, способствующего осуществлению в стране свободы импровизации, основанной на альянсах как стратегических партнерствах в сфере инноваций.

Сегодня нет более уместного для страны девиза, нежели: "обгонять – не догоняя". Вместо того, чтобы втягиваться в изнурительную и к тому же бессмысленную гонку вслед за т.н. мировыми лидерами, у России есть серьезные шансы занять уникальные социокультурные позиции в мире. Начало этому качественному обновлению положено уже тем фактом, что в качестве приоритетной в коренной реструктуризации стратегии была выявлена отрасль энергетики - самой эффективной для нашей страны в интересах освоения и развития перспективных ниш развивающегося спроса на мировом рынке со всеми достоинствами использования преимуществ несырьевого экспорта.

На этом примере видно, насколько стратегическое значение в мировом конкурентном поле имеет способность его участников к созданию и опережающему освоению уникальных рыночных ниш. "Российская наука и техника по-прежнему сильны, но для того, чтобы превратить их в товар, нужны инновационные менеджеры", - это строки прессы начала нового века. Буквально это означает, что вписывать изобретения и разработки в рыночный контекст должны не ученые или чиновники и, тем более, не покупатели или инвесторы, а совершенно особые люди, - это у нас поняли совсем недавно. На Западе их именуют "менеджеры инноваций" – тип специалистов, связывающих между собой ученых-разработчиков, производителей и инвесторов в единую цепочку; для России же более уместно коренящееся в глубине традиции звание "розмыслов инноваций" .

В условиях утраченных позиций и ограниченных ресурсов, с учетом последствий развала централизованной системы НИИ-науки и неспешного развертывания корпоративной науки, придется начать с "переклички" "розмыслов инноваций". Найдя - оперативно и рачительно вдохновить и оснастить на решение качественно новых задач, адекватных выявленным правительством амбициозным целям.

На фоне сохраняющегося избытка невостребованных по базовым специальностям кадров, "утечки мозгов" с неспешащими на призыв: "Russians, back home!" соотечественниками-интеллектуалами, вместе с тем не прекращаются со стороны некоторых ученых и специалистов поиски и стремления создать собственный или участвовать в чьем-то перспективном наукоемком бизнесе. Для этого требуются специальные навыки, необычная комфортная предпринимательская среда и иные условия, которые у мировых конкурентов невозможны к заимствованию хотя бы потому, что современный российский контекст существенно отличается от всех доселе известных. Известные попытки компиляции рецептов зарубежных научных и технологических парков, иных типов инкубаторов бизнеса оказались либо провальными, либо эффективными разве что только в области отдельных компьютерных технологий.

Одной из существенных причин сохраняющейся невнятности позиций страны в наукоемких технологиях (не обольщаться пресловутой "оборонкой") является и то, что до сих пор у нас нет системы превентивного решения социально-экономических проблем регионов. И ее долго не будет до тех пор, пока, в частности, не будет культуры проблематизации, не выработана практика преодоления традиционной разобщенности науки, бизнеса и власти. Каждый из участников этой триады пока врозь пытается решать свои проблемы. Так, вузы работают на поток выдачи "безадресных неприкаянных специалистов" (по инерции держась за абстракцию "отрасль"), инвесторы – ведут спонтанный поиск новых проектов как ключей к нишам, свободным от конкуренции, власти – не способны завлечь тех и других сообща для решения региональных социально-экономических проблем. Редкие примеры спонтанных попарных партнерств общей картины не меняют и обречены на прозябание вне практики полноценных триад.

Все это - симптомы общего "дефицита внятности". Без внятности нет условий ни для здоровых амбиций, ни для взаимных гарантий. Здоровые амбиции присущи обществу, люди в котором не живут в состоянии "раздрая в душах", где не кичатся своей "конкретной успешностью", а воспринимают, потому и строят жизнь как служение себе подобным.

А корни сложившейся ситуации кроятся в том, что в стране все еще сильны традиции тотального чурания проблем. Само это слово слывет ошельмованным, выступая слепым подражанием американизму с его убаюкивающим "No problems". Нельзя игнорировать и присущий современности синдром обнищания духа менеджмента, который изначально и по определению зиждется на тотальном управлении всем и вся через экспансию мифа о постыдности, брезгливости к проблемам.

Ситуация явно парадоксальна: при том, что смысл жизни и заключается в решении проблем, при декларируемой воле к достойной жизни, - все силы прилагаются ради уклонения от решения проблем, а в сложных вопросах надеемся на готовые рецепты, "контрольные ответы в конце задачника".

Включившись в подобную "социальную паталогоанатомию", неизбежен и следующий неутешительный диагноз: "мир поднебесный" болен когнито- (от слова "познаю"), ксено- (от "чужой") и проблемофобией, которые увенчиваются в итоге тотальной футурофобией - "страхом перед будущим" (от англ. future – будущее). Ценой тому обнаруживаются: в политике – разгул двойных стандартов, в бизнесе – синдром «гонки за лидером» («импортозамещение»), в образовании – невнятность с «ноосферным образованием», в экономике – апология высоких технологий и т.п. И всюду – маета с неумением хотеть и ускользающей толерантностью.

В сознании масс футурофобия проявляется в повальной установке: «как бы что-нибудь изменить, ничего не меняя». Потерей вожделенной прибыли оборачивается и неготовность к конструктивному партнерству в обществе через отмеченные выше триады «наука – бизнес – власть».

Вместо "лечения" адекватно своему реальному состоянию (для чего и необходимы т.н. технологии социокультурного диагностирования и прогнозирования), обществу приходится либо "прятать голову в песок", либо вливаться в ряды антиглобалистов, либо уповать на алармизм как иллюзию спасения и т.п. Стоит ли в такой ситуации удивляться, что, очарованные иллюзиями на успех подражания "лидерам", и само слово "инновация" в нашей стране рискует стать не более чем хлестким ярлыком в маркетинговых спекуляциях и в погоне за вожделенными инвестициями. Не втягиваясь в дискуссию о технико-экономических аспектах инноваций, лишь упомянем, что понятия инноваций и инвестиций взаимосвязаны по существу. Перспективу сулит новое понимание инвестиций как системы материальных, энергетических и информационных ресурсов, необходимых и достаточных для разработки и ассимиляции обществом инноваций.

Сейчас важнее сосредоточить внимание на социально-мировоззренческом значении реабилитации исконного смысла инноваций. А состоит он в том, что инновации служат превентивному решению проблем, надвигающихся из Будущего. Эта разновидность изобретений тем и сильна, что пронизывает все слои "пирамиды потребностей", что сулит открытие обществу новых смыслов жизни. Инновации - это не столько плод научно-организационных решений, сколько проявление креативного потенциала нации в ее конструктивной толерантности.

Обнищание культуры проблематизации чревато вытеснением инноваций их антиподом - диверсиями разной тяжести, что неизбежно оборачивается потерей критической целостности общества, ущербом гармонии его социокультурной среды, ростом иждивенческих настроений, вытеснением с мировых рынков и прочими упущенными шансами. "Свято место пусто не бывает", потому, игнорируя важность первого, невольно возникает попустительство экспансии второго.

Исследования тонкой морфологии проблем показывают, что именно в проблемах раскрываются самые сокровенные идеалы, ценности и хотения Человека (обобщенно называемые мотивами). Проблема возникает в ситуации противоречивой неопределенности, когда есть только мотив (к тому же не всегда осознаваемый его носителем), но непонятно: каков результат, каковы ресурсы, каковы способы и др. деятельности. Сплошь и рядом наша жизнь соткана из гирлянд многообразных проблем, такая жизнь - и есть норма; другое дело, что признание ее таковой требует от человека ответственного и уважительного к себе отношения. И стоит ли в нищете культуры проблематизации удивляться разгулу цинизма, «разговорам ни-о-чём», дефициту диалоговости и толерантности, ханжеству, граничащему с хамством и экстремизмом, за которым скрывается, по сути ,– страх перед самой Жизнью. И это в то время, когда, по самым мажорным оценкам, численность интеллигенции в России едва превышает десяток тысяч человек[1].

Неизбежный из вышесказанного вывод сводится к актуальной необходимости нового культа - культа инноваций. Но для этого подходит лишь исключительно новая культурная среда - среда мифотворчества и манифестации эмоционально-интуитивной культуры. Только эта основа сулит стране выход на инновационный путь как источник качественно Иного во всем его многообразии. А тотальная проблематизация и есть основная проблема нашего времени.

В конструктивном плане, сегодня актуальны действия, направленные на:

-         поддержку общественных форм проектной проблематизации и инновационной деятельности;

-         опережающее развитие философско-методологической базы инновационной деятельности и проектного прогнозирования (футуродизайна) ниш, свободных от конкуренции,

-         вывод потаенного креативного потенциала представителей науки, культуры и искусства в русло венчурного прдпринимательства,

-         поиск и апробацию научно-популярных программ, способствующих расширению эмоционально-интуитивного сознания,

-       формирование навыков творческого партнерства в триаде "наука-бизнес-власть";

-       освоение технологий поиска и проектирования стратегических партнерств (альянсов), развивая эти навыки уже в автономном режиме через интернет-среду.

 

May 25, 2004